В этом нашем море, среди разных глубин, разных оттенков синего и разной солености среды существования, есть один элемент, который всех нас объединяет. Это сеть огромная, от одного континента до другого, от дна до поверхности, отделяющая времена мира, к которому мы стремимся, от его бледной и гротескной карикатуры, называемой реальностью. Несмотря на различие калибра её ячеек, разноцветных нитей, из которых она сплетена, она одна и та же.
С правой стороны сети для нашего биологического вида, более привыкшего двигаться среди косяков — «американский образ жизни», фастфуд, завернутый в попсовый мир с неотъемлемым демократическим правом на честную самоидиотизацию, бросающий вызов теории эволюции и откровениям всех религий вместе взятых. На правом фланге мы видим кастрирующий скальпель индивидуализма в упаковке великих европейских либеральных идей, преобразованных алхимиками власти в неолиберальные. В ячеях этой части сети, более крупной, предназначенной для морских гигантов, задыхаются интеллектуалы, попадающие в ловушку из-за чрезмерной скорости своих перемещений в пространстве, обреченные стать такой же пищей, как и столь презираемая и манипулируемая ими биомасса планктона.
Это вовсе не новая теория заговора, это попытка описания ощущений изнутри мировой ловушки социальных идей, внешне противоположных, но на самом деле являющихся разными гранями одной и той же плиты, любовно уготованной на могилу истории.
Мы знаем, как легко довести до абсурда любую идею, какой бы здравой она ни была. Можно предположить, что на заре человеческой истории, когда мы только учились самоорганизации и получали первый опыт примитивных социальных соглашений, чтобы помочь друг другу и этим спасти себя как вид, лидерами мнений того времени были наиболее опытные и знающие из нас, отдававшие свою мудрость и знание искусства жизни, чтобы помочь первым человеческим племенам не пропасть среди стольких опасностей и рисков тогдашнего мира. Не думаю, что им пришло бы в голову сознательно вести своих соплеменников в ловушку, в пещеру к свирепому зверю или заразить их чумой, чтобы овладеть их материальными благами. Не говоря уже о продаже своих знаний сильным мира сего, чтобы помочь им обманывать существа, только вставшие на задние конечности и впервые размечтавшиеся научиться быть людьми.
Наши первые лидеры общественного мнения были персонажами священными, учителями и гуру, и они никогда бы не предали народ, испытывавший к ним к ним столько восхищения и доверия. А первые слова, которые мы только учились произносить, обладали божественной и абсолютной силой. Только понимая и доверяя друг другу, мы могли начать мечтать о создании общества, которое улучшило бы условия жизни для всех нас, тогда еще понимавших, что «мы» это всегда больше, чем «я».
Возможно, наиболее очевидный абсурд сегодняшнего мира — это полное и безжалостное уничтожение социальной составляющей человека. Крайний индивидуализм, ставший условием и синонимом прогресса, не может востожествовать без уничтожения культуры и истории, поскольку по своей природе они несовместимы и противоречат культу конкуренции и безжалостности. И ловушка этой части дискурса системы очевидна: убедить нас в «естественности» разрушения человеческих отношений и социальной структуры, чтобы освободить место для «свободных» от любого прошлого, обязательств или общественных ценностей людей. Свободных от всего, что объявляется телевизором и социальными сетями — «препятствиями» на пути к «успеху». И те, кто часто представляет себя в качестве «левых интеллектуалов», незаменимы в конструировании этого мифа. Из-за тотальной деградации общей культуры они единственные, кто сегодня умеет красиво говорить и обладает завидной способностью сочетать покаяние за «ошибки молодости» с защитой капитализма, замаскированной под борьбу за лучшее будущее.
С одной стороны, неолиберализм создает идеальную среду для люмпенизации большинства (чтобы потом назвать это демократией и опереться на аморфную и послушную массу), а с другой — он производит инкубаторы интеллектуалов для создания самой красивой и самой правильной повестки дня, которая гарантирует, что основы системы не будут затронуты.
Участники этого процесса могут быть позиционированы как правые или левые, они могут быть верующими или атеистами, их пол, раса или конфессия происхождения также не имеют значения. Это уже давно не важно. Любое внешнее проявление разнообразия, как чемоданы фирмы Бенеттон, уничтожающей индейцев в аргентинской Патагонии, всегда приветствуется и одобряется средствами массовой информации. Единственный абсолютный запрет — это мыслить вне рамок калибра ткани этой сети.
Занятые важными и неотложными делами, прогрессивные лидеры общественного мнения не увидят своей роли актеров массовки в мировом театре капитализма, где каждый новый спектакль — настоящий шедевр манипуляции.
