Протесты на польской границе рискуют затянуться до 3 января. Для Украины это означает срыв контрактов, недополучение 60% импортируемых автотранспортом товаров и более 3 млн евро ежедневных потерь от простоя только для перевозчиков. Ситуацию осложняют польские фермеры, которые присоединились к забастовке и выдвинули свои требования к властям, создав комплексную проблему в отношениях двух стран.
Казалось бы, совсем недавно Украина считала Польшу своим главным другом. Еще бы: с февраля 2022 года поляки приняли более 1,6 млн беженцев и выделили им ежемесячное пособие на детей, поставили на фронт более 325 танков, 14 самолетов, истребители МиГ-29, системы ПВО, минометы и другое вооружение. Всего, подсчитали члены правой польской коалиции «Конфедерация», на помощь несчастным соседям благородная Польша потратила более ста миллиардов золотых (21 млрд дол.). Все это время, понимая значимость своей помощи, особенно в сравнении с гораздо менее щедрыми дотациями от других европейских государств, поляки свысока даже поучали остальных членов ЕС, как правильно помогать тем, кто «держит оборону всей Европы», журили за идеологически несбалансированные высказывания в адрес украинских властей и за недостаточно твердую позицию в осуждении России.
И вдруг, спустя всего год, риторика Польши резко изменилась, как только дело коснулось ее собственных экономических и политических интересов. Поначалу все это еще выглядело как недовольство народа, уставшего от большого количества приезжих, которые и в гостях продолжали вести себя как дома. Но со временем из высказываний и действий польских лидеров стало понятно: соседняя страна и не была другом, она просто использовала ситуацию с Украиной, чтобы попытаться укрепить собственное влияние и хоть немного приблизиться к реализации давней своей мечты о Великой Польше, правящей если не миром, то, как минимум, значительной частью Европы.
От Бандеры до зерна
Хронология конфликтов поражает своей стремительностью: проблемы начали сыпаться одна за другой, как снежный ком. Сначала в конце июля общественное движение Porozumienie Pokoleń Kresowych (PPK, «Согласие поколений Окраин», Восточные Окраины — польское название «утерянных» польских земель, сейчас территория Западной Украины) направило в Сейм Польши поправки в Уголовный кодекс с четкими и недвусмысленными запретами на упоминание и почитание всего, что связано с ОУН и УПА (признаны экстремистскими и запрещены в РФ). Демарш этот начался на улицах польских городов, где местные граждане стали объяснять слишком патриотично настроенным украинцам, что они не намерены терпеть у себя дома исполнение лозунгов и песен тех сил, что были причастны к уничтожению сотен тысяч поляков. С улиц скандал поднялся на уровень законодательной инициативы, прорвавшей стену дипломатической вежливости. В пояснительной записке к проекту было сказано, что из-за прибытия миллионов украинцев в публичной сфере стали заметны высказывания, обесценивающие и даже отрицающие гибель поляков в результате деятельности украинских шовинистов, на улицах городов все чаще появляются враждебные красно-черные флаги, а также звучат песни УПА и восхваления в адрес дивизии СС «Галиция» и западноукраинских «героев».
Затем ЕС решил не продлевать эмбарго на ввоз украинского зерна, чем заставил Польшу в открытую высказать недовольство и ввести собственный запрет, оставив без внимания возмущение украинских властей, уже привыкших легко получать от союзников все необходимое. В ответ на недоумение Зеленского поляки сначала пожали плечами — мол, дружба дружбой, а собственный экономический интерес надо защищать. Но в ответ на яростную критику украинского президента и поданный во Всемирную торговую организацию иск всерьез обиделись и стали делать ошеломляющие заявления о том, что «поляков оскорблять нельзя» (премьер Матеуш Моравецкий), что «благодарность не является валютой в международных отношениях» (представитель правых сил Анна Брылка) и что Украина — «утопающий, который ухватился за своего спасателя и теперь тянет его ко дну» (президент Анджей Дуда).
Дальше — больше. В Польше подсчитали, что уже оказали Киеву немалую помощь, и заявили, что готовы требовать ответной платы в виде снятия жалобы в ВТО, проведения эксгумации жертв Волынской резни и предоставления полякам доступа к процессу восстановления Украины после завершения конфликта, читай: к международным деньгам и их распределению. «Если мы хотим, чтобы нас уважали, мы должны выставить счет за нашу помощь», — заявила Польша устами депутата Сейма Анны Брылки.
Кстати, темы Волынской трагедии и почитания Бандеры периодически всплывали и раньше, когда заходила речь о вступлении Украины в ЕС, теперь же они снова заняли прочное место в риторике польских лидеров относительно переговоров о членстве. И если Анджей Дуда, улыбаясь в сторону Европы, заверяет, что расширение ЕС станет приоритетом во время польского председательствования в Совете в 2025 году, то замминистра иностранных дел Польши Павел Яблоньский, обратившись в сторону Украины, неоднозначно дает понять, что без «снятия болезненных идеологических вопросов» Украина о вступлении в ЕС может и не мечтать.
Однако беглый анализ возможных последствий принятия Украины в Союз свидетельствует о том, что дело вовсе не в идеологической или патриотической принципиальности поляков. Это политическое решение, в первую очередь, больно задевает их экономические и финансовые интересы. Большая страна с населением примерно в 25-30 млн человек (честной переписи давно уже никто не проводил), не способная, по определению австрийской газеты Der Standard, в настоящий момент к самостоятельному экономическому существованию, несомненно поглотит большую часть кредитной помощи Евросоюза и дестабилизирует его, став главным ретранслятором позиции США (прогноз директора французского Института международных и стратегических отношений (IRIS) Паскаля Бонифаса).
Польша же претендует не только на финансовую помощь, благодаря которой сейчас выглядит «бедненько, но чистенько». Но и на роль основного союзника США на континенте. Не об этом ли прямо сказал Анджей Дуда, когда заявил, что лозунгом польского председательства в Евросоюзе в 2025 году станет фраза «Больше Америки в Европе»?
Идем на восток
Впрочем, все это лишь часть польских интересов. Давние страдания Польши из-за того, что «все в Европе были империей, кроме нас», периодически дают рецидивы и заставляют думать о продвижении на Восток. Тем более что в этом направлении страна смотрела и расширялась практически всю свою историю. И в этом стремлении европейской и прозападной Польши нет ничего неестественного, ведь на западе всегда были немцы, «старшие братья» и угнетатели, до сих пор занимающие почетное первое место в рейтинге ненавистных врагов. Поскольку засматриваться на немецкие территории всегда было накладно и бесперспективно, Польша еще с летописных времен понемногу сражалась с Московией за земли, успев и ненадолго захватить столицу, и потерять часть украинских земель, и даже довоеваться до трех разделов собственных территорий. После всего этого Польше удалось вернуться к самостоятельному существованию только после распада империй в результате Первой мировой войны. Тогда движение Польши на восток было поддержано Верховным советом Антанты (прежде всего, Британией и Францией), которые рекомендовали полякам забрать у ослабевшей России часть белорусских и украинских земель, в том числе Волынь, за которую рубились еще при князе Болеславе I Храбром тысячу лет назад, и остановиться на «линии Керзона».
Эта концепция, как ни удивительно, жива и поныне: Польша реализует свои амбиции, но в рамках интересов больших игроков.
Интересно, что сейчас эти амбиции не сводятся к территориальным притязаниям. Польша не делает ничего, чтобы официально вернуть себе многострадальные Кресы Всходни — Восточные Окраины. Не слышно поступи великой польской армии, существенно окрепшей за время войны на Украине, не идут дипломатические баталии по поводу великого воссоединения.
Да и зачем, если Польша уже сейчас стала главным военным хабом, активно зарабатывает на войне и считается правой рукой Штатов на европейском континенте?
«Сегодняшняя цель Варшавы не столько физически присоединить себе земли, сколько политически захватить на них влияние и власть, дабы местное управление было лояльно и лоббировало нужные интересы. То есть формально это протекторат над Украиной: зависимость, при которой верховное управление в стране формально сохраняет своё государственное устройство», — удивительно точно сформулировала цели Польши Кристина Исмагилова, автор телеграм-канала «Варшавская русалка».
Идеальная картина мира для современной Польши сейчас выглядит примерно так: на востоке от нее — пул бедных и слабых стран, ненавидящих Россию и имеющих как опыт сосуществования в СССР, так и багаж совместной жизни в границах первой Речи Посполитой. В это идеологическое сообщество, которое Польша планирует «взять под опеку», входят страны Прибалтики, Беларусь и западные области Украины. Причем эту неотъемлемую часть Польши даже присоединять необязательно — достаточно продавить для поляков особый статус на Украине, который был обещан Зеленским еще год назад, с доступом к государственной тайне, возможностью занимать руководящие посты и поступать на госслужбу. Этого вполне достаточно, чтобы спокойно проводить свою политику и контролировать проведение политики главного сюзерена — Штатов.
На западе от Польши должна оставаться Германия, но ослабленная, скомпрометированная недавним союзом с Россией и лишенная былого веса в ЕС. Тогда ее можно будет «взять под крыло» и даже занять ее место в Евросоюзе и в НАТО, создав новый альянс с французами, которых поляки, несмотря на бесконечную цепь предательств, начиная с 16 века, почему-то искренне считают своими друзьями. В отличие от украинцев, в которых гоноровая шляхта всегда видела даже не «младших братьев», а беспородную прислугу, периодически бунтующую, а потому заслуживающую наказания.
Действия и высказывания польских политиков в последние несколько месяцев это только подтвердили, в очередной раз показав: Украина для Польши не друг, а вассал. А вассала иногда приходится и поддержать. Конечно же, ради укрепления своего собственного влияния.
Специально для «Другой Украины» Дмитрий Курдов, военный историк, политолог
