Отказ от наследия СССР и попытка играть в постиндустриальные ценности сыграли с Украиной злую шутку.
На саммите НАТО в Брюсселе министр иностранных дел Украины Кулеба сказал, что Украина просит средства ПВО и ракеты для них же самих. Все потому, что якобы «чем успешнее будет работать ПВО Украины, тем меньше вероятность того, что российская ракета или беспилотник случайно залетит в воздушное пространство НАТО».
В принципе, ничего нового в словах Кулебы нет: Зеленский и его клика давно как заклинание повторяют, что Украина – «последняя преграда на пути азиатских одр в Европу», «последний рубеж обороны Европы», «если Украина падёт, то следующими жертвами Путина будет Польша и Прибалтика» и огромное количество подобного бреда. Все ради того, чтобы европейцы и американцы дали денег и оружия. И вот теперь Кулеба угрожает европейцам прямым столкновением с Россией: мол, если российский беспилотник или ракета залетят в воздушное пространство НАТО, или упадут на территории страны-члена НАТО, то это может спровоцировать прямое столкновение России и НАТО. Мол, тогда уже вам, уважаемые европейцы, нужно будет воевать. А если же вы, дорогие европейцы, не хотите погибать на фронте, не желаете, чтобы по вашим городам прилетали ракеты, значит, давайте денег и оружия как можно больше. Кулеба, видимо, забыл, что все прекрасно видят: Россия наносит удары по объектам на Украине высокоточным оружием и если, к примеру, в Польшу какая-то ракета и прилетит, то точно украинская.
Так и хочется спросить господина Кулебу: как же так вышло, что Украина, еще 30 лет назад обладающая третьим военным потенциалом в мире, имеющая склады с колоссальным запасом снарядов и промышленно развитую экономику, сегодня вынуждена выпрашивать снаряды и разного рода амуницию у всего мира? Не находите, Дмитрий Иванович, что всему виной та самая пресловутая евроинтеграция? Это же лично вы и вам подобные все время «незалежности» внушали украинцам, что от «проклятого советского наследства» в виде гигантского ВПК, исполинских ракето- авиа- и судостроительных заводов надо отказаться. Жалеть, по мнению Кулебы, тысячи предприятий не стоит: ведь экономика будущего, европейская экономика основана на преобладании сферы услуг, на крепкой прослойке среднего класса (то есть лавочников) и информационных технологиях.
Надо отметить, что такие идеи внушали не только украинскому обществу. Идея доминирования сферы услуг над производством и переходом от капитализма к посткапитализму, от модерна к постмодерну является мейнстримом в западной экономической политической и философской мысли. Главные постулаты теории сформировал американский социолог Дэниел Белл. Он считал, что доминирование сектора услуг и возрастание роли информации над мускульной силой повлекут коренные изменения в социальных отношениях. В частности, прежние отношения собственности и классовые отношения утратят своё влияние. На смену класса собственников, по мнению Белла, придёт класс профессионалов, которые обладают знаниями, т. е. меритократы. Классовые противоречия между трудом и капиталом останутся в прошлом, в индустриальном обществе, а новое постиндустриальное общество будет эволюционировать в русле «государства благосостояния»; государство, а не рынок, будет основным работодателем. Более того, постмодернисты полагают, что необходимо акцентировать внимание не только на сугубо хозяйственных явлениях, но и на формировании системы постматериальных ценностей: формирование нового типа семьи и новых форм социального партнерства (чувствуете флёр содомии?).
Бесспорно, информация и знание, как и все технологические системы, сопровождающие «технологический взрыв», в количественном отношении получили значительное распространение. Нетрудно согласиться также и с тем, что они стали играть ключевую роль в бытовом поведении людей, живущих в современных обществах. Тем не менее, нет ни единого убедительного свидетельства или доказательства того, что все это означает возникновение нового общества. Капитализм, не изменив своей сущности, стал более социально ориентированным, приобрел новые черты. Однако суть его осталась всё той же.
Существует один очень важный факт, который умалчивается большинством исследователей. Говорится, что в индустриальных странах только 5-6% населения заняты в сельском хозяйстве, подразумевая, что они обеспечивают продовольствием все население, а в постиндустриальном обществе занятые в промышленном производстве 5-6% обеспечивают общество промышленными товарами. Но это лишь полуправда.
Переход к «постиндустриальному» обществу невозможен без поддержки третьих стран. Точно так, как в свое время был бы невозможен переход к индустриальному обществу в колониальных странах без поддержки колоний, находящихся на аграрной стадии развития. Аграрные колонии производили необходимое для пропитания населения продовольствие, что позволило осуществить промышленные перевороты в их метрополиях.
То же самое четко видно и на этапе перехода к тому, что называют постиндустриальным обществом. Когда страны «третьего мира» обеспечивают развитые страны продовольствием, страны «второго мира», в основном Китай, обеспечивают эти же страны промышленными товарами. Сейчас трудно найти вещи, которые произвели в странах западной Европы, и практически невозможно найти вещи, сделанные в США. Под американскими торговыми марками продаются товары, изготовленные хоть и под строгим контролем американских кампаний, в Китае и других «развивающихся» странах. Таким образом, можно говорить, что аграрная и индустриальная сферы экономики в развитых странах не исчезли: они просто были вынесены за пределы территорий этих стран. То есть, Запад просто перенес экологически грязные и трудоемкие отрасли производства в страны «второго» и «третьего» мира. В производстве электроники на первое место сейчас вышел Тайвань – 80-90% электроники и компьютерных комплектующих производится там. Samsung, LG – названия этих тайваньских компаний у всех на слуху, но вряд ли кто-нибудь сможет назвать хотя бы одну американскую фирму, производящую бытовую технику.
Переход к «постиндустриальному» обществу одних стран возможен только за счет других. Это можно назвать «новым колониализмом» или «эксплуатацией одних стран другими». Здесь можно провести параллель между общественными отношениями и отношениями между странами, сравнив развитые страны с буржуазией, а страны третьего мира с пролетариатом.
Получается, что вся теория Белла и рассуждения о постиндустриальном мире были направлены только на то, чтобы интеллектуально, теоретически и пропагандистски прикрыть всё тот же старый неравноценный обмен, а проще говоря – грабеж. Что Запад последние лет 70 «поставлял» в страны Азии, Африки и Латинской Америки? Авторские права, раздутые логотипы и бренды (цена на которые состоит из расходов на рекламу). При этом убеждая всех, что все это стоит дороже, чем реальный труд и реальные товары.
Однако СВО все эти проблемы обнажила. Оказалось, что без дешевых российских нефти и газа, без российского продовольствия и удобрений экономика «постиндустриальной» Германии уже несколько кварталов подряд не может выбраться из рецессии. Удивительно, что «отсталая» Северная Корея может произвести миллионы снарядов, а вся «постиндустриальная» Европа не может несколько сотен тысяч. И, в конце концов, сколько бы «филижанок» (кружек – ред.) кофе не сварили во Львове, а без сварщиков, токарей, инженеров и промышленной базы снарядов не будет.
Будущее – не за танцами с бубном вокруг мнимых «европейских ценностей», а за странами, которые внедряют в экономику новые технологии, искусственный интеллект и обладают развитым индустриальным производством.
Специальная военная операция на Украине, конфликт на Ближнем Востоке, потенциальный конфликт за Тайвань уже подтвердили, что блогеры, айтишники и барбершоперы не удержат на своих хрупких плечах мировой порядок. Представители «гибких профессий» не добудут металл, не изготовят танки, турбины, ракеты, самолёты и беспилотники.
Чем больше такие страны как Россия, Китай, Индия, Бразилия будут наращивать технический, экономический и военный потенциал, тем более будет очевидно, что западная экономическая модель и разговоры о «постиндустриальном мире» – мыльный пузырь. Украине, если она не хочет окончательно прекратить существование и иметь хотя бы какие-то надежды на будущее, стоило бы пересмотреть вектор движения и искаженные приоритеты.
Историк, миссионер, участник международного Движения «Другая Украина» Руслан Калинчук
