Между Украиной и Польшей — очередной скандал на фоне стандартных заверений о дружбе и сотрудничестве. В польском Домоставе на днях открыли памятник жертвам Волынской резни — и украинцы тут же подняли крик о «намеренном разжигании розни и вражды» между «издревле братскими народами».
Ирония момента в том, что случилось это ровно через неделю после того, как Владимир Зеленский и премьер-министр Польши Дональд Туск подписали Соглашение о сотрудничестве в сфере безопасности. В нем они как раз договорились пересмотреть исторические события, учитывая необходимость «примирения по спорным вопросам, которые являются следствием сложной истории обоих государств».
Вот только ни польский народ, помнящий обиды и своих погибших, ни польские политические силы, хорошо это знающие, равно как и украинцы, героизирующие террориста Бандеру и УПА, пересматривать историю не намерены. А установление нового памятника, и истерика по его поводу со стороны украинских националистов лишний раз доказывают, что в этих отношениях есть любые интересы, кроме желания примириться.
Памятник раздора
Негатив по поводу памятника Волынской резне украинцы выказывали еще на этапе подготовки к открытию. Президент Союза украинцев Польши Мирослав Скурка утверждает, что монумент «призван возбуждать и поддерживать ненависть в польско-украинских отношениях», а поляки намеренно «превращают [события на Волыни] в спектакль для усиления ненависти».
А беженцы из Украины, уже имеющие опыт разрушения памятников и обливания их краской у себя дома, грозятся испортить этот символ «эскалации напряжения» в таких замечательных нынче отношениях двух народов. И заявляют на камеру, что какое-либо упоминание о Волыни является «возбуждением ненависти между государствами».
Раньше власти в Варшаве меркантильно использовали массовые смерти поляков в собственных политических целях, но в последнее время они эту тему стараются не поднимать, лелея долгосрочные планы подмять под себя западную часть Украины. А память о трагических событиях времен Второй мировой хранят только сами граждане и часть ультраправых политиков.
Отношения к угрозам украинских беженцев власти тоже предпочитают не высказывать, хотя явно относятся к ним, с одной стороны, стиснув зубы, а с другой — с некоторой опаской. Собственно, поэтому монументу долго не могли найти место, а на его открытие не приехал ни один официальный представитель государственных органов управления. Которые, кстати, даже не комментируют разразившийся скандал, делая вид, что ничего не происходит.
Зато польские граждане всячески показывают, что не намерены терпеть от потерявших берега гостей указания, что и как им чтить и помнить. А потому на всякий случай решили охранять памятник от украинских вандалов, которые каждый раз, как всплывает тема зверств, совершённых против поляков членами ОУН-УПА, начинают возмущаться вместо того, чтобы признать: «Да, это было, нам очень жаль».
Совершенно непонятно, как в такой ситуации власти, подписавшие Соглашение с недвусмысленным намерением написать общую интерпретацию истории, которая примирит и устроит обе стороны, собираются это реализовывать. А ведь планировалось, что «участники будут работать вместе над разработкой совместных инструментов для исторических исследований, а также инструкций по учебным программам для школьных учебников по истории отношений двух государств и народов, в частности на основе украинско-польского братства в войне 1920 года с большевистской Россией».
Уже одна эта формулировка — повод для разборок двух сторон, незаметный разве что для Зеленского, который, как и большинство украинцев его возраста, вряд ли хорошо знает историю. Потому что только за последние 25 лет ее переписывали раза три — и каждый раз по-новому.
И если в последней интерпретации период с 1918 по 1924 годы в украинских учебниках описывают как «Первую российско-украинскую войну», то для поляков сюжет не менялся уже лет сто. И никакого «украино-польского» братства там нет, есть только попытка возрожденной Речи Посполитой восстановить границы 1772 года (до Первого раздела Польши) и поглотить самопровозглашенные «народные республики», вдруг возомнившие себя самостоятельными государствами. По возможности — откусив побольше и от территорий ослабевшей от революции и гражданской войны России.
Как видим, даже беглое касание всего одной-двух из тьмы спорных исторических тем наглядно демонстрирует фантомные боли сразу у обеих сторон. А потому подписанное Соглашение имеет только два варианта дальнейшего развития: либо о нем забудут и никакого переписывания истории не произойдет, либо оно сработает как мина замедленного действия. И взорвет общество сразу в обеих странах.
Тем более что Волынской резней список спорных исторических моментов не ограничивается.
От конфликта к конфликту
Первые по-настоящему серьезные проблемы у польской короны с обитателями нынешних украинских земель возникли тогда, когда сбежавшие в Дикое поле и основавшие там Запорожскую Сечь крестьяне расслабились начали активничать. Поначалу поляки воспринимали казаков как полезных тунеядцев, которые хоть и были беглым людом, не платящим налогов, все же служили каким-никаким заслоном от турков и татар. А заодно — защитным клапаном для выпуска пара крестьянского недовольства. Чем бунтовать, пусть лучше сидят на дальнем порубежье и покусывают мусульман, полагали польские короли.
Когда же казаков набралось более десяти тысяч, и они стали вымогать платы за то, что «охраняют границы», королям пришлось задуматься. Потому что «охрана» эта зачастую состояла в разбойных набегах на татарские и турецкие города — причем, даже заключенные соглашения о мире с Османами казаков не останавливали, сильно мешая польской дипломатии в этом направлении.
В сухом остатке: что для нынешних украинских историков — героическое казацкое прошлое и справедливая борьба за собственные свободы, то в польских учебниках — досаждающая и непокорная холопская прослойка, нападавшая на кормящую ее руку и мешавшая жить спокойно.
Причем, не только на дипломатическом уровне, но и внутри страны. Именно казаки стали главными противниками объединения католической и православной церквей под рукой Папы Римского в 1596 году. Они разоряли униатские монастыри, топили настоятелей и всячески измывались над монахами. Сейчас униатская церковь вызывает у поляков лишь недоуменную кривую усмешку: не то они католики, не то православные — чудо-юдо непонятное. Зато для жителей западных регионов Украины униатство — основа национальной идентичности.
Пережив несколько казацких бунтов в начале XVII века, в середине его польским королям уже пришлось сражаться в боях, которые украинцы сейчас называют национально-освободительной войной Богдана Хмельницкого. А польские школьные учебники трактуют как внутренние межусобицы и восстание неблагодарного польского шляхтича — предателя-гетмана, расколовшего страну.
Впрочем, по итогу поляки в накладе не остались: ведь после сделки не им, а уже России предстояло укреплять Дикое поле, сражаться в многочисленных русско-турецких войнах, строить Херсон, Николаев и Одессу. Да и за Киев король получил хорошие отступные — малолетний Петр І купил город у польской короны за 146 тысяч рублей, гигантскую по тем временам сумму. А еще отвалил компенсацию всем шляхтичам, владевшим землей на левом берегу Днепра. Поляки об этом говорить не стесняются, а вот украинцы об условиях «Вечного мира» от 1686 года предпочитают не вспоминать и детям не рассказывать.
Следующие сто лет пребывания западноукраинских земель в составе Речи Посполитой вплоть до первого раздела Польши — сплошная история крестьянских восстаний против нещадно эксплуатировавших и унижавших местное население поляков. Восстание Палия, Колиивщина и гайдамаки, Иван Гонта и Максим Железняк — для поляков это кошмарный сон, а для украинцев — трагедия и гордость, от которой они вряд ли откажутся добровольно. До сих пор польских туристов, приезжающих в Ивано-Франковскую область, водят по «тропинке Довбуша» — повстанца, воевавшего против поляков, а после поражения разрубленного на 12 частей по приказу польского гетмана Юзефа Потоцкого. И рассказывают, как эти части выставили в 12 городах западной Украины, не заморачиваясь тем, что этим «разжигают рознь и вражду» между братскими народами.
Собственно, список этот можно детализировать и продолжать почти до бесконечности — такой «безоблачной истории» братские отношения поляков и украинцев насчитывают ни много ни мало — более 500 лет. И переписать их сейчас, пытаясь «прогнуть под себя» оппонентов, попросту невозможно. А принять, взять на себя свою часть вины и ответственности ни поляки, ни украинцы, похоже, еще не готовы.
История как оружие
История показывает, что по-настоящему примирить враждовавшие прежде стороны можно только в том случае, если вслед за таким признанием доли ответственности собственных предков согласиться оставить эту историю им, а свою строить заново — не поминая былые обиды. Как, например, делают это голландцы.
На экскурсиях по Государственному историческому музею они показывают своим детям всех их предков, сражавшихся по разные стороны баррикад, и говорят о том, что те сделали свой выбор сами, но вам, дети, делать этот выбор сейчас уже не нужно. Вы не должны выбирать между одними и другими своими предками, не должны продолжать их вражду и разбивать общество на противоборствующие стороны. Это — в прошлом. И те, и другие — одинаковые части нашей истории.
Но имперские претензии Польши и комплексы неполноценности Украины в ближайшее время совершенно точно не позволят им пойти на такие уступки. Поляки до сих пор не пережили и не приняли собственные поражения и пытаются их исправить. А украинцы на данный момент пребывают в состоянии лихорадочного сотворения нового исторического мифа.
Ни для тех, ни для других история, строго говоря, не является ни наукой, ни поводом для извлечения разумных уроков. Ее просто используют для создания идеологии и в собственных политических целях. А значит, на этом этапе для всех участников соглашения она остается оружием. И перековывать его для удобства потенциального противника никто не будет.
Кто знает, не вернутся ли добрые старые времена, когда главным врагом украинцев были поляки, а православная Москва выглядела спасением?
Специально для «Другой Украины» историк, политолог Дмитрий Курдов
