Кто заинтересован в отрыве Украины от России? Почему на Украине на протяжении многих веков отрабатываются многочисленные геополитические проекты? Как этому противостоит украинское общество? Как уврачевать раны противостояния?
На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью порталу «Другая Украина» ответил заместитель директора по научной работе и общественным связям Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, председатель Российской ассоциации религиозной свободы, ответственный секретарь Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ (2010-2020 гг.) Сергей Мельников.
Вы являетесь соавтором книги «Хроника “черного десятилетия”. Религиозные гонения на Украине 2014-2023 гг.», где последовательно раскрываете многочленные факты гонений на УПЦ начиная с госпереворота на Майдане. В 2024 году был принят закон о запрете УПЦ, и Украина, по сути, стала экспериментальной площадкой, на которой Фанар и Ватикан отрабатывают будущую унию. Ваш прогноз о ближайшем развитии событий?
Надо сказать, что гонения Украинской Православной Церкви начались раньше, и даже не в 2014-м году.
Достаточно вспомнить, что, например, раскольнические юрисдикции были созданы на Украине еще в 92-м году, когда псевдопатриарх Филарет Денисенко создал сначала Автокефальную, а затем Украинскую православную церковь Киевского патриархата. Уже тогда были некие геополитические проекты со стороны руководства Украины для того, чтобы заместить каноническую Украинскую Православную Церковь на национальную церковь, как они это называли.
В 2016 году действительно начался новый этап этого процесса, который завершился в конце 2018 года с созданием ПЦУ при помощи Константинопольского патриарха Варфоломея.
С принятием же закона о закрытии УПЦ в 2024 году, по сути дела, перестали соблюдаться какие-либо приличия в этом вопросе. Если до этого на Украине ориентировались на европейскую реакцию, то сейчас мы действительно столкнулись с какими-то беспрецедентными гонениями в самых разных формах. Это изъятие храмов, перерегистрация приходов, многочисленные уголовные дела на священнослужителей с изъятием собственности, таких как, к примеру, закрытие Киево-Печерской Лавры.
На Украине отрабатывается геополитический проект, который заключается в том, чтобы вообще оторвать страну от древнерусского наследия, из которого она вышла, с попыткой заместить православие.
Недавно я ознакомился с результатами опроса, который проводил Киевский Центр Разумкова. Согласно этому исследованию, количество православных на Украине сократилось за несколько лет на 10%, и на данный момент составляет всего 55%. Зато значительно выросло количество католических приходов — с 7 до 13 процентов. Я думаю, что здесь речь идет не столько о религиозной составляющей, сколько о смене цивилизационного кода Украины на западный европейский код, который включает в себя совершенно новую мораль, отличную от христианской, которая базируется на принципах свободы гендера, свободы сексуальных отношений – вещей, которые противостоят традиционным ценностям.
Здесь явно прослеживается цель – дехристианизировать Украину. Это выражается не только в сокращении числа православных приходов, но и вообще сокращения христиан как таковых.
Что касается прогноза, то здесь я смотрю достаточно оптимистично, потому что в результате гонений, которые насчитывают уже практически более трех десятилетий, количество приходов УПЦ, несмотря на существующие псевдостатистические погрешности, сократилось все же незначительно с 12 до 10 тысяч. То есть за эти 30 лет, получается только две тысячи приходов удалось перевести, что внушает некий оптимизм.
Что касается Ватикана, то здесь позиция не столь однозначная, поскольку Ватикан, на мой взгляд, не является главным бенефицаром этого процесса. Повторюсь, что главные бенефициары на Украине — те европейские силы, которые работают на смену христианского кода европейской цивилизации.
Вы в течении десяти лет работали в администрации Президента ответственным секретарем Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ и знакомы с религиозной жизнью разных конфессий изнутри. На Украине есть похожий орган при Офисе президента – называется он Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций, которыйподдержал инициативу Зеленского по запрету УПЦ и является инструментом киевского режима в борьбе с каноническим православием. Насколько подходы украинской и российской власти в формировании религиозной политики государства разнятся?
Ситуация тут выглядит следующим образом. Надо сказать, что каденция просроченного Зеленского, особенно после начала специальной военной операции, характеризовалась тем, что происходило резкое сужение общественного пространства, возможности гражданского общества на что-то влиять, возможности альтернативных политических сил полноценно чувствовать себя в нормальном демократическом пространстве. Свобода средств массовой информации была резко ограничена. И это во многом касается и религиозной жизни. Потому что чётко произошло деление религиозных организаций на свои и чужие.
Если кто-то желает быть своим, то он должен совершенно забыть про принципы свободы совести, которые при всех возможно критических замечаниях в России все же существуют. И этим принципам уже 30 лет.
В целом стоит сказать, что религиозные организации Украины еще с советских времен были гораздо более многочисленны, чем российские. В частности, на 1988 год количество религиозных организаций, в первую очередь православных, которые были зарегистрированы на УССР, в два раза превосходили те, что были зарегистрированы в РСФСР и влияние религиозных сил на Украине всегда было достаточно весомым. Но те гонения, с которыми пришлось столкнуться представителям Украинской Православной Церкви, оказались беспрецедентными в истории.
Само принятие этого закона противоречит всем принципам, которые были заложены в основополагающие международные документы, касающиеся религиозной свободы и свободы личности.
Здесь нужно специально упомянуть роль международных правозащитных организаций, которые считались эталонными. Это Human Rights Watch, Amnesty International, специализированная организация Open Doors, которая свободой религии занимается. Все они молчат о тех страшных гонениях, которые существуют на Украине, на каноническое православие. Об этом также молчат структуры ОБСЕ, Совета Европы, Европейских парламентов, которые вообще не замечают того, что там происходит.
Словом, если подводить итоги в ответ на этот вопрос я могу сказать, что те религиозные гонения, которые сейчас происходят на Украине, разве что за исключением тех экспериментов, которые были в большевистской России, никогда не происходили. В послевоенный период точно, потому что эти жесточайшие гонения, вообще презирают практически все принципы свободы совести и религиозной свободы.
Хотел бы коснуться темы легитимности власти. Ваша докторская работа называется «Престолонаследие как фактор эволюции Древнерусского государства (IX-XV вв). Украина исторически — составная часть древнерусской государственности. В свое время Москва и южнорусские земли пошли разными путями при своем воззрении на Верховную власть. Для Москвы это стала монархическая идея, на Украине выбрали иной подход. Недаром бытует поговорка: «Где два украинца, там три гетмана». Когда у нас разошлись пути, и могут ли взгляды на государственную власть у украинской элиты и народа поменяется со временем?
Я могу сказать, что на начальном этапе в IX веке существовали два суперсоюза славянских племен — Новгородский и Киевский, которые постепенно шли к консолидации и создании единого государства. И это государство было создано. Причем не стоит забывать, что княжеская династия пришла в Киев из Новгорода с захватом князем Олегом Киева. Потом было крещение. Это было единое древнерусское государство, была единая древнерусская народность, как доказывают историки, а потом действительно, исторические пути разошлись.
Разошлись они каким образом? Россия, или та часть, которую мы называем Северо-Восточная Русь, пошла по пути создания собственного национального государства. Что касается южнорусских земель, то здесь вплоть до ХХ века, мы имеем дело с геополитическим проектом в самых разных формах, который имел целью оторвать эту часть древнерусского наследия от русской государственности. Это происходило постоянно. Напомню, началось это в XIV веке, когда было создано русско-литовское государство.
На первом этапе практически все русско-литовские князья — и магнаты, и крупнейшие вельможи, были православные. После Кревской унии 1385 года, когда литовский князь Ягайло стал одновременно и польским королем, началось постепенное гонение на православие, которое усиливалось и завершилось принятием сначала Люблинской унии 1569 года, когда было создано уже единое государство Речи Посполитой, и наконец принятием Брестской унии 1596 года, когда было создано греко-католичество. Достаточно сказать, что, например, в XVI веке уже только один крупный магнатский род, князья Острожские, оставались верными к православию, а все остальные постепенно приняли католичество.
Наконец сам украинский национализм во многом является технологическим проектом, который был создан в Австро-Венгерской империи в конце XIX — начале ХХ веков в противовес тому, что на этой территории Галицко-Волынской Руси были очень сильны промосковские и прорусские тенденции, в частности, среди русинов.
Поэтому был сконструирован язык, который является известной синтетической конструкцией, которая сейчас называется украинским языком. Ну и была создана специальная идеология, которая также фактически конструировалась опять-таки синтетическим путем.
Стоит напомнить, что впервые в истории концлагеря Талергоф и Терезин были созданы в Австро-Венгерской империи для репрессий против русин. Ну и потом такая же ситуация была уже во время Второй мировой войны, когда униаты во главе с руководителем греко-католической церкви Украины митрополитом Андреем Шептицким приветствовали гитлеровские войска.
В послевоенный период партийные руководители Украины также в известной степени культивировали антироссийские настроения. Что касается украинской элиты, то у меня, честно сказать, мало надежд на то, что она сможет поменять свой взгляд на государственную власть. Так уж сложилось, что у них нет и не было в истории как таковой собственной украинской государственности. Это было то одно, то другое. Сначала княжество Литовское, потом Речь Посполитая, потом Австро-Венгерская империя. Ну, а те части, которые были интегрированы в состав Российской империи и сейчас еще продолжают тяготеть к русскому наследию. Я имею в виду прежде всего Новороссию, Донбасс и Восточную Украину.
После распада Советского Союза выросло уже новое поколение украинцев, на новых учебниках, новой идеологии, которая внедряет какие-то совершенно бредовые идеи в историческом плане. Они, честно сказать, не дают особой надежды на то, что та часть украинского общества, которая не относится к Новороссии и Восточной Украине, существенно изменится. Другое дело, что прагматическая ситуация может заставить их измениться. Вспомним, что при всём при этом, даже в новейший период украинской истории, такие деятели, как Янукович, да отчасти и Кучма, были вполне адекватны с точки зрения, так сказать, каких-то вещей, связанных с диалогом, минимальной интеграцией с Россией.
Вот православный компонент, который по-прежнему является, несмотря ни на что, связующим звеном, который может сыграть объединяющую роль, опять-таки, если не победит политтехнологический проект, о котором я уже ранее говорил, связанный с тем, что из Украины православной и религиозной страны, пытаются сделать аналог с подборок Европейского Союза.
Если этот европейский проект не будет реализован на Украине, тогда определённая надежда есть.
Вопрос по линии раздора. Так уж получилось, что буква Z, пусть и не специально, а промыслительно, стала символом СВО. В русском алфавите есть похожее начертание этой буквы, а сама она называется «земля». Земля в древней Руси имела двоякий смысл: как целостное государство – Русская земля, так и территориально-географическое понятие. Это, наверное, где-то на генном уровне. Поэтому так ожесточенно бьются русские люди. Украинец говорит: «Вы пришли на мою землю», русский солдат: «Мы пришли освобождать русскую землю». Как уврачевать эту рану раздора? Возможно ли взаимопонимание в этом болезненном вопросе?
Ну, здесь, опять-таки, если говорить чисто прагматично и с точки зрения реальной политики, то ситуация выглядит таким образом. Современные лидеры Украины, та группировка, которая инспирирована во многом определенными европейскими игроками, уже полностью сделала ставку на поддержку стран Западной Европы.
И, кстати, в этой книге, которую вы упомянули в начале, мы пишем об этом параллельно с гонениями на православие. Там идет процесс постепенного внедрения вот этих псевдоценностей — однополых браков, гендерной идеологии, эвтаназии, легализации употребления наркотиков и так далее. Много таких вещей, которые как лакмусовая бумажках показывает, куда ведут Украину. Но надо сказать, что общество украинское, по мере возможностей, несмотря, как я уже сказал, на жесточайшее давление, пытается этому противостоять. И даже Верховная Рада многие из этих законов не могла принять. В частности, по пункту проведения гей-парадов на территории Украины.
Во многом вот те позиции, которые отчасти украинское общество отстаивает, они как раз тоже носят такой политизированный характер.
Кстати, наш президент никогда не говорил о том, Украина не должна существовать как государство. Он говорил о том, какому жесточайшему давлению, подвергается та часть населения и те части территорий, которые хотят говорить по-русски и которые хотят быть православными, которые хотят выбирать определенную форму своего существования. Именно они подвергаются этому давлению со стороны Западной Украины, со стороны киевских властей.
Это агрессивное давление после Майдана привело к вооруженному конфликту, а украинцы стали жить в террористическом государстве.
Поэтому я вижу ситуацию таким образом, что если власть в Киеве изменится, если она станет на самом деле национально ориентирована, будет отстаивать действительно свои национальные интересы и настроена на диалог, в том числе и с Российской Федерацией, такое взаимодействие возможно. Количество украинцев, которые хотят диалога, прекращения этого вооруженного противостояния, оно значительно растет в последнее время. Потому что все лозунги, под которыми их вели вначале на борьбу, уже не имеют такого магического влияния на украинское общество.
То есть таким Вы видите будущее другой Украины? Да?
Ну да. Это то будущее современной Украины, остающейся в основе своей традиционно православной. Украина даже более православная, чем Россия, в своей массе. И народ более воцерковлен, если говорить о такой глубокой религиозности. Это никуда не делось. Когда у украинцев, принадлежавших к канонической церкви, отнимают храм – они тут же строят новый. Для меня это показатель глубокой религиозности общества.
И уже то, что они не хотят идти в церковь, в которой отсутствует благодать, теряют смысл Таинства, которые там якобы совершаются, наталкивает меня на мысль о том, что украинское общество глубоко традиционно. Потому и не приживаются на Украине европейские инновации, связанные с безнравственностью. Это говорит о том, что здоровая часть украинского общества по-прежнему довольно значительна. Именно эти украинцы – приверженцы традиционных ценностей, верующие – могут все преодолеть, остановить противостояние с Россией и построить новую Украину, которая будет во вполне позитивных межгосударственных отношениях с Российской Федерацией.
Беседу вел Сергей Кулаков
