Реальный ад не обязательно является местом пламени и физических мучений, сегодня это скорее зал зеркал, где каждое из решений отражается в перевернутом виде и искажается до такой степени, что превращается в собственный антипод. Это – способность видеть правду, суровую и нагую, и упорно интерпретировать ее с точностью наоборот, путая высокомерие с силой, покорность с единством и, что самое опасное – временное прекращение огня с настоящим длительным миром. Этот когнитивный диссонанс Запада, как пропасть между выдуманной историей и материальной реальностью, находит свое самое яркое выражение в политическом болоте Украины.
Существует тщательно разработанный сценарий, в котором, с упорством, граничащим с религиозным рвением, настаивается на том, что российская специальная операция началась как акт неспровоцированной агрессии в феврале 2022 года. Что идея этой войны – плод мстительных фантазий одного человека, вдруг зачем-то задумавшего захватить мир и заодно уничтожить Европу…
Любое упоминание о глубинных причинах, о последовательности событий, отныне носит клеймо «кремлевской пропаганды». Но, чтобы хоть немного понять нынешний тупик и жесткую позицию Москвы, необходимо, как бы неудобно это ни было, проследить линию исторических событий, которая никогда не менялась. Постоянное расширение НАТО на восток с момента распада Советского Союза в 1991 году – не второстепенная деталь, а открытая рана, тектонический разлом, который породил этот конфликт.
НАТО продвинулась примерно на 1600 километров к границам России, включив в себя десяток стран, которые ранее входили в Варшавский договор. В восприятии России – и не без оснований – это было преднамеренным и постепенным разрушением любой архитектуры коллективной безопасности в Европе, которая могла бы, но не захотела, включать Москву в качестве равноправного партнера. Игнорировать эту фундаментальную логику, этот структурный casus belli, значит обречь себя на полное непонимание конфликта и тем более его обсуждения.
Самым болезненным доказательством этого западного упрямства являются события апреля 2022 года, которые обрекли сотни тысяч людей на смерть. Весной 2022 года мир был на грани решения. Согласно подтвержденным различными источниками сведениям, существовал проект мирного договора между Россией и Украиной, 17-страничный текст, который очерчивал конец конфликта.
Сейчас, с высоты прошедшего времени, его положения кажутся вырванными из альтернативной реальности, где рациональность преобладала над высокомерием. Украина обязывалась восстановить свой конституционный нейтралитет, отказавшись от любых притязаний на вступление в НАТО; предоставляла русскому языку официальный статус; соглашалась на конкретные ограничения размера и возможностей своих вооруженных сил, отказываясь размещать у себя иностранное наступательное вооружение, и, что особенно важно, признавала влияние России в Крыму, в обмен на получение гарантий безопасности от постоянных членов Совета Безопасности ООН, многостороннего механизма, включающего не только Россию, но и западные державы. В отношении территорий Донецка, Луганска, Херсона и Запорожья документ предусматривал механизм всенародного голосования, референдум под международным наблюдением для определения их будущего статуса. Это соглашение, каким бы несовершенным оно ни было, заморозило бы конфликт, спасло бы бесчисленное количество жизней и сохранило бы территориальную целостность Украины в куда большей степени, чем нынешняя катастрофа.
Почему оно не было подписано? Ответ лежит в основе западной позиции: фанатичной вере в собственную пропаганду. Нарратив о России, находящейся на грани коллапса, задушенной «беспрецедентными» экономическими санкциями и разгромленной на поле боя вооруженным Западом украинским Давидом, взял верх над реальностью. По многочисленным сообщениям, тогдашний премьер-министр Великобритании Борис Джонсон был отправлен в Киев с четким посланием: никаких соглашений подписано не будет; Запад предоставит все необходимое для победы. Война затянулась не потому, что Украина могла победить, а потому, что Запад не мог признать, что его стратегия по разгрому России была иллюзией. Они предпочли пожертвовать возможным миром на алтаре невозможной победы.
Внутренняя и жестокая связь между продвижением на поле боя и переговорами была обнажена сравнительно недавним вмешательством президента Трампа, сократившего срок в 50 дней на достижение перемирия с Украиной. Это было молчаливым признанием факта, неоспоримого для любого серьезного военного аналитика: украинская линия фронта распадается. Российское наступление ломает сопротивление противника, который страдает от критической нехватки солдат, артиллерии, боеприпасов и средств противовоздушной обороны. Предложение Трампа о встрече на Аляске, каким бы сюрреалистичным оно ни казалось, было симптомом отчаяния, попыткой Вашингтона создать управляемый выход из ситуации, прежде чем военный крах на европейском театре военных действий стал полным и неоспоримым, увлекая за собой престиж и авторитет Соединенных Штатов.
В этом смысле, саммит на Аляске был мастерским ходом Путина, маневром «мягкой силы», выполненным с хирургической точностью. Он позволил ему предстать перед миром не как изгой, а как легитимный и незаменимый глобальный игрок, принятый на американской земле для обсуждения условий мира, которые он сам диктовал. Это придало России важную дипломатическую легитимность, в которой Запад ей отказывал в течение многих лет и, что еще более важно, дало ей бесценное время для продолжения военных операций по истощению противника, укрепляя свои территориальные завоевания, пока враг был отвлечен на театр дипломатии. Аляска, как и следовало ожидать, не принесла конкретных результатов, но само ее проведение стало стратегической победой для Москвы. Она продемонстрировала, что после трех лет конфликта и безжалостной воинственной риторики именно НАТО — а точнее, ее лидер, США — признала свое косвенное поражение и была вынуждена просить о переговорах.
Неуклюжесть Европы проистекает не только из политической трусости — она результат её собственных материальных реальностей. Для Европы возможности вести эту — или любую другую войну высокой интенсивности против такой державы как Россия — без ядерного, логистического, разведывательного и военного прикрытия со стороны США просто не существует. Проект европейской стратегической автономии до сих пор был не более чем красивым лозунгом для выступлений на конференциях. Резкий уход США или даже существенное сокращение их участия поставило бы континент перед стратегической катастрофой исторических масштабов. У Европы нет собственной силы сдерживания: её запасы вооружений исчерпаны после двух лет поставок в Украину, её военная промышленность медленна, раздроблена и неспособна наращивать производство с необходимой скоростью.
Предложение Трампа европейцам самим вести эту войну имели двойную цель. С одной стороны, заставляя европейских лидеров присутствовать и своим молчанием одобрять прямые любые переговоры с Зеленским он делал их соучастниками любого невыгодного соглашения, которое могло быть достигнуто. Без них идея о том, что Зеленский под давлением Трампа согласится на невыгодные условия, а затем сможет вернуться в Брюссель или Берлин в поисках убежища у своих «воинственных партнеров», была бы мгновенно разрушена. Если Европа, представленная своими высшими лидерами, проявила покорное послушание в Овальном кабинете, то она не сможет потом отмежеваться от результата. С другой стороны, это дает США идеальный повод для организованного ухода. Если соглашение в конечном итоге будет подписано — пусть даже и в виде скрытой капитуляции — Вашингтон сможет представить его как успех своей дипломатии, в противном случае любые болезненные уступки будут объяснены «слабостью» или «неуступчивостью» европейцев или Зеленского.
Нарратив уже готовится: «Мы сделали все, что могли, но наши союзники не оправдали ожиданий», «Зеленский уперся в безответственную националистическую гордость». Сегодня многие даже спекулируют на возможности организовать «цветную революцию» в Киеве, чтобы свергнуть Зеленского, который после подписания мира станет живым напоминанием о поражении, а его высокий уровень коррупции — задокументированный множеством организаций — делает его чрезвычайно уязвимым для использования в качестве козла отпущения. Главная мотивация Зеленского для удержания власти, весьма прагматична: это судебная неприкосновенность. Без президентского поста его ждет не только конец политической картеры, но и тюрьма.
Участник Движения «Другая Украина» Олег Ясинский
